Всякий алкоголик, прошедший через стадию отрицания, по утрам свято верит в то, что он может не выпить вечером. Утром мир кажется ему прозрачным, прекрасным и слегка ранимым. Он чувствует запахи (если не бухал вчера), догадывается, что многое потерял из-за алкоголя или хотя бы упустил, опасливо строит планы и рассуждает, что уж сегодня-то я точно не буду пить вечером.
Всё внутри говорит ему о том, что это возможно. Именно сегодня - возможно. Почему-то ему кажется, что вот теперь он до этого дорос, и теперь всё получится. Но вечером всё катится в тартарары.Всякому человеку, даже непьющему, известно, что утро вечера мудренее, а ночью вообще все кошки серы. В смысле, вечером на любого человека, который плохо контролирует собственный стресс (а алкоголик его не контролирует вообще), накатывается хандра, кажется, что вся жизнь прошла мимо, профессия выбрана неверно, зарплата маленькая, одногруппники прорвались и уехали в Калифорнию, а ты тут гниёшь в этой дыре, брюхо вон отросло и вообще не выброситься ли в окно? Часто люди прячутся от этого под одеяло и в состоянии панической атаки засыпают.
Утром всё внезапно меняется, мир кажется прекрасным, планы исполнимыми, а грядущий день - полным открытий и откровений. В душе ты торопишься помыться, бежишь на работу, начинаешь фигачить и не замечаешь, как пролетает время до обеда.
А потом на тебя медленно накатывает это всё. Всё как-то не так, не то, и часа в четыре ты понимаешь, что не хило бы выпить. Ты вспоминаешь утро и думаешь - господи, я ведь полдня назад был так стоек и прекрасен, что же стало со мной? Но желание расслабиться и забыться быстро захлёстывает эти воспоминания, как виденные обожравшимся земляники героем Стругаких Виктором Баневым прекрасные миры захлёстывает такая приятная реальность с коньяком и бабами.
Короче, ближе к шести тебе уже не терпится добраться до заначки, и когда ты оказываешься дома, до вперёд всякой еды глотаешь первую рюмку или стакан, а потом всё это быстро тонет в алкогольном мареве.
Обычный алкоголик проходит через тысячи таких утр и вечеров и всё это грёбанная сансара, замкнутый круг, из которого нет выхода.